Чекисты рассказывают. Книга 5-я - Страница 66

— Не пора ли кончать?

— По нашим данным, в бидерицком взрыве участвовал другой человек.

— Да, припоминаю. Худой и прихрамывающий... Группа?

— Диверсии одного сорта. Но «Красавчик» даже приблизительно не напоминает того по Бидерицам. Теперь вот что: скоро подъедет старший лейтенант Шарапов. Его нужно свести с вашими товарищами.

— Хорошо, свяжем, его с Отто Линденау.

На следующий день Фомин вошел в кабинет Енока и понял, что шефу КриПо отдыхать не пришлось. Отто Линденау что-то докладывал Еноку.

— Отто — о сегодняшней ночи, — пояснил шеф КриПо. — Продолжайте, Отто...

— Когда «Красавчик» уселся ужинать в мотеле, мы заглянули в его автомобиль. Я заметил, что на полу под рулем не убрано, и взял на всякий случай мусор — песок, камешки — целую горсть. Решил сравнить с тем грунтом, который прихватил там, у переезда, где стояла его машина. На заднем сиденье, между прочим, брошен берет. О нем, помните, упоминали свидетели. Но все это нам уже не понадобилось, когда заглянули в багажник. В глубине наткнулись на картонный ящичек. Мина. Размером в два кулака. В промасленной бумаге. Их там было несколько штук.

— Я не стал вас будить, геноссе Евгений, — перебил вахмистра Енок. — Я только усилил группу наблюдения. Линденау, расскажите капитану, что было дальше.

— Да ничего особенного, — скромно улыбнулся вахмистр. — «Красавчик» встретился с «Хромоногим».

— «Хромоногим»! — привстал от удивления Фомин. — Значит, встретился с «клиентом» Шарапова? Это удача, Линденау.

— Они не обмолвились ни одним словом. Но мы углядели: «Красавчик» передал «Хромоногому» сверточек. Ну а утром, как только «Хромоногий» выехал по своим делам, его быстренько прижала дорожная полиция, за «превышение скорости». И сейчас и он, и тот сверток находятся этажом ниже, и это наш вам презент. Его зовут Бруно Кольтер. А в свертке «подарки» из коллекции «Красавчика». Мины.

8

Фомин доложил полковнику о сложившейся ситуации. Задержанный охотно отвечает на вопросы. Напуган. Без раздумий назвал имя «Красавчика», с которым, как выяснилось, служил в начале войны в одном авиационном полку. Вероятно, не профессиональный разведчик. Сразу после того, как ему напомнили о происшествии на станции Бидерице, признал, что участвовал в этой диверсии.

— Начинайте допрос, — приказал Кторов. — А я подъеду.

Привели Бруно Кольтера. Он вошел, слегка припадая на левую ногу, и, сделав три шага, по-военному вытянулся.

— Садитесь, — сказал Фомин.

По-журавлиному согнув длинную шею, Кольтер сделал четыре шага и сел, словно сломался.

— Вы готовы дать показания?

— Да, конечно, — поспешно ответил Бруно, — конечно, герр...

— Капитан Фомин, — подсказал Енок и вынул из ящика стола сверток.

— Герр капитан, — заговорил Бруно. И замолчал, испуганно следя за тем, как Енок разворачивал бумагу, в которую были завернуты мины.

— Ваши? — спросил Фомин, беря в руки одну из них.

— Да, мои. То есть не мои, конечно. Мне их передали...

— Не торопитесь, — сказал Фомин, пододвигая к себе бланки допроса, — сейчас мы запишем ваши показания. Советую говорить только правду. Это облегчит вашу участь.

— Конечно. Правду и только правду, — часто закивал Бруно.

— Тогда — имя, фамилия, возраст, род занятий.

— Кольтер Бруно, двадцать восемь лет, бывший авиационный штурман, бывший обер-лейтенант.

— Что связывало вас с нацизмом?

— Если поверите, то ничего, кроме обязательной воинской службы и присяги. И вот результат. — Бруно опять посмотрел на свою искривленную ногу. — И еще гибель отца...

— Как же после всех ваших страданий и страданий, принесенных нацистами вашему народу, вы решили встать на враждебный своему же народу путь, помешать миру, возвращенному такой ценой?

Кольтер вздохнул и, опустив голову, заерзал на стуле. Наконец с досадой сказал:

— Варга! Еще месяц назад я даже не мог бы себе представить, что все вот так случится. Он налетел как ураган. Каким образом нашел меня, до сих пор не представляю. Вызвал по телефону в локаль. Были, мол, однополчанами, нужно встретиться. А потом стал говорить о долге, о «священной войне», угрожал, сунул деньги. Даже когда поехали с ним в Бидерице, не знал, какое он мне уготовил задание.

— Так кто же этот Варга?

— Майор Люфтваффе или... не знаю, уж в каком звании он пришел к концу войны. Сейчас представляет какую-то западноберлинскую фирму. Но эти штуки, — Бруно выразительно посмотрел на мины, лежащие на столе, — эти штуки ему, конечно, поставляет не фирма. Он не назвал мне, кто его истинные хозяева. Скорее всего, бывшие нацисты, укрывшиеся от суда и нашедшие покровителей на Западе. Возможно, американцы. В одном из наших разговоров он сказал, что совершил турне в Америку. Вот, пожалуй, все, что я могу сказать о Варге.

— Кого еще Варга привлекает к диверсиям? — спросил Фомин.

— Он говорил, что нашел кого-то из однополчан. Они, мол, встретили с распростертыми объятиями, готовы помочь. Вообще, послушать его, то у него кругом друзья, сослуживцы, единомышленники. Но я в этом сильно сомневаюсь. Иначе бы он так не давил на меня. Поверьте, я очень не хотел иметь с ним дело.

В кабинет вошел Кторов. Фомин и Енок встали. Вскочил и Бруно Кольтер, сразу сообразивший, что человек в сером гражданском костюме — старший среди присутствующих.

Полковник взял у Фомина протокол допроса и, быстро пробежав его глазами, вернул.

— Продолжайте.

— Для чего предназначалось это? — спросил Фомин, взвешивая на руке одну из мин.